Кряхтящий и слегка покрякивающий "Запорожец" с глухим ропотом остановился посреди спального района. Хитсуги, озадаченный очередной неполадкой в своем спорткаре, скрежетал зубами и бил по рулю, в надежде завести заглохший свой труповозник.
Десять минут отборной матершины и биения автомобиля изнутри, увы, оказались малоплодотворными. Раздосадованный столь эпической неудачей водитель, стиснув зубами папиросу, вышел из авто, хлопнув дверью, и прислонился к капоту, задумчиво оглядывая подсунутое ему неудачей пространство.
-Да-а-а, это точно не Рио-де-Жанейро!
Вздохнув и сухо затянувшись "Беломором", Хитсуга бегающим взглядом попал ровно на строение, показавшееся ему чертовски знакомым.
-Уэл-уэл-уэл!,- протянул Хитсуги, с коварной насмешкой двинувшись в сторону калитки.
С помощью небольшого камешка  убедившись в отсутствии постояльца, одним ловким прыгом Хитсуг оказался на территории знакомого квартиранта.
-Так вот где ты прячешься, голубь ты сизокрылый!
Оглядев посевные грядки и тут же припомнив былые обиды, именитый гитарщик ринулся к одной из них.
В воздух пустились забористый арсенал выражений и морковь, посаженная аккуратными рядами.
-Вот те за баню, вот те за "перезвоню"!
Разворошив пару-тройку грядок, находчивый Хитсуга приметил здоровенную тыкву поодаль ограды. Истерзанный гневом нежданный гость рефлекторно изъял маузер из правого кармана брюк и, не задумываясь, пустил шальную пулю точно в тыкву.
Следующая минута ознаменовалась полнейшей тишиной. Хитсуги, прибывающий в парализационном шоке, только сейчас понял весь ужас содеянного. Зрачки его сузились до узких щелок, дыхание заглушало собственное сердцебиение. Дымка, развеявшаяся после выстрела, открыла перед ним ужасающую взор картину. Сделав семерню маленьких шажков и рухнув на колени перед расфигаченной тыквой, Хитсуги вознес руки к небу.
-О, боги! Что же я наделал?!..
Не дождавшись ответа свыше, Хитсуги, смахнув одинокую слезинку, заключил в свои объятия останки многопочтенной тыквы, откусив от ее бока добротный кусок.
-Всё ядохимикатами обрабатывает, зараза!

Мольберт, примощенный на бетонной набережной, поодаль взволнованных легкими дуновениями бриза вод, отражал  всю свинцовость серого неба и какой-то астральный маляриум, гневно размазанный по поверхности кривого пейзажа. Досаду облаченного в черный жакет и французскую беретку Хитсуги выдавало разъяренное тыканье кистью в изображенный на холсте штырь, сущностью своей более походящей на склиросовую дубину.
-Опять Эйфелева башня не получилась, твою ж налево!
Расчертыхавшись и расплевавшись на своё художество, Хитсуга одну за другой дымил "Беломорину": настроения на любимый квасок, увы, не наблюдалось. Обозленный предыдущими провалами с Пизанской, Останкинской и четырежды Эйфелевой, именитый гитарист яро намалевывал чёрный краской свой гнев, пыхая клубами дыма в архитектурную кривулю.
Вогнанный в ярость несправедливым отсутствием художественного потенциала, взбесившийся маляр, не сдержавшись, фигакнул всей своей массой в мольберт, по неуклюжести своей спотыкаясь о какую-то хренатень и эффектно пролетая "фанерой над Парижем" прямиком в воды залива, вместе со своим художеством.
Закат почти был скрыт от глаз людских нависшей мглою дождевых туч, заслонявших лазурный небосвод: картина, достойная воодухотворения Пикассо, Да Винчи, Левитана..Потупевшим, с нотками обречения, взглядом созерцал Хитсуга столь душевную картину, стоя по пояс в ледяной воде и нахлобучивая насквозь вымокший берет. Тучи, нависшие темным роем, низвергались дождем, шлепая крупными каплями по горе-художнику.
-О, тепленькая пошла!